Название: Летние ночи Автор: WTF Thirteenth Office 2015 Бета: WTF Thirteenth Office 2015 Размер: мини, 1274 Пейринг/Персонажи: Игорь/Саша Категория: слэш Жанр: романс Рейтинг: R Краткое содержание: Выходные в Змиевском. Саша не может уснуть. Для голосования: #. WTF Thirteenth Office 2015 — работа "Летние ночи" Разбудил Сашу назойливый комариный писк.
Он махнул рукой, но комар, как назло, продолжил нарезать круги. А ему такой сон снился… с рейтингом плюс восемнадцать.
Сдерживаясь, чтобы не чертыхнуться от досады, Саша перевернулся на спину.
Вот сволочь. И как теперь уснуть?
Прислушавшись к беззаботному сопению с соседних кроватей, он уныло вздохнул.
Несмотря на распахнутые окна, в комнате было душно. Воздух, нагретый за день, не успел остыть, и если Алик с Тимом чувствовали себя вполне комфортно в таких условиях, то Саша долго ворочался, прежде чем, наконец, вырубиться.
А теперь, по вине проклятого комара, ему вряд ли в ближайшее время светит сон.
Хорошо бы освежиться.
Будь он в городе — давно принял бы душ, а здесь приходится обходиться малыми благами цивилизации.
Натянув шорты, Саша на цыпочках прошел мимо комнаты, которую заняли Света с Олей, и вышел из дома.
Лунный свет заливал просторный двор, рисуя ломаные тени у покошенного плетня и умывальника, к которому направился Саша.
Умывшись все еще тепловатой водой, он похлопал ладонями по груди, поймал капельки, убежавшие по животу, и потрепал пальцами отросшие на затылке волосы.
Поразмыслив и решив еще немного подышать свежим воздухом, он присел на скамейку возле умывальника и запрокинул голову. Усеянное яркими звёздами небо выглядело потрясающе — в городе такого не увидишь.
От разглядывания дымки Млечного Пути его отвлекла мелькнувшая на периферии черная тень.
— Чёрт? — тихо позвал он. — Чёрт, кис-кис, иди сюда.
Огромный, угольно-серый в голубоватом свете луны, кот спрыгнул с крыши хилой пристройки и вальяжно подошел к скамейке.
— Ах ты, котяра. Как поживаешь? — Саша протянул руку, но кот фыркнул и отошёл, усевшись в паре шагов. — Интересно, помнишь нас или нет? Помнишь, как мы гонялись за тобой по кладбищу? Что урчишь? В гости вот приехали. Хозяин твой пригласил. Иди сюда, кис-кис. Боишься всё-таки. Сильно тогда мы тебя напугали? Урчишь всё. Эй, что там?
Кот вдруг поднялся на все четыре лапы и повернул голову в сторону калитки.
— Кис, — Саша снова попытался привлечь внимание кота, но раздавшийся неподалеку котячий гимн любви интересовал Чёрта много больше, чем разговоры с человеком. Раздражённо дёрнув на прощание пушистым хвостом, кот исчез за углом дома.
Саша потер ладонями лицо. Возвращаться в дом совсем не хотелось. Он скривился. Духота и затаившийся в темноте голодный комар совсем не вдохновляли.
Спасибо, он лучше здесь. На скамейке как-нибудь.
Впрочем… можно ведь подыскать место и помягче.
Прищурено посмотрев на тёмные окна дома, Саша поднялся и, кусая растягивающиеся в улыбке губы, пошел в сторону сарая-сеновала.
Света ехидничала, когда Рогозин забрал спальный мешок с парой покрывал и ушёл ночевать на сеновал. Пророчила, что его там сожрут комары. Саша хотел было поспорить с ней, но передумал. Хотя можно было предположить, что Игорь своим-то биополем распугает всех насекомых в радиусе пятидесяти, а то и ста метров вокруг.
Саша мысленно мстительно потер ладони.
Комар — тот, который его терроризировал, — наверняка прилетел от Игоря. А значит, Саша должен отплатить ему той же монетой — лишить его сна. Игоря, не комара.
Справедливо же!
Саша хихикнул.
Вход в сарай находился с противоположной от двора стороны, поэтому ему пришлось пройти вдоль длинной сплошной стены, сколоченной из серых, необработанных досок, и завернуть за угол. Остановившись у немного перекошенной двери, Саша потянул её на себя и заглянул внутрь.
Рассеянный лунный свет, лившийся из двух небольших окошек под потолком, освещал заложенное аккуратными квадратными тюками пространство.
Ступив в проход, Саша пошел по нему, пока не уперся в импровизированную лежанку.
Игорь, в одних плавках лежащий поверх расстеленного на сене покрывала, выглядел… очень… ну, очень хорошо. Почти так же замечательно, как в украденном комаром сне.
Саша почувствовал, как натягивается ткань трусов и тихонько фыркнул. Вид полуголого Рогозина, наверное, всегда будет вызывать у него подобную реакцию.
Присев на корточки, он облокотился на упругое сено и подпер кулаком подбородок.
— Игорь, — шёпотом позвал Саша. — И-го-рь.
— М?
— Можно к тебе?
— Ммм.
Отодвинувшись немного в сторону, Игорь невнятно спросил:
— Поч’му н’сп’шь?
— Жарко, — пожаловался Саша, стаскивая шорты.
— М.
Устроившись на боку, лицом к Игорю, Саша подложил руку под голову и закрыл глаза.
В сарае одуряющее пахло сухой травой и было прохладнее, чем в доме. К тому же рядом с Игорем он обычно засыпал очень быстро, но сейчас сон почему-то всё не шёл. Посчитав уже, наверное, тысячную овцу, Саша обречённо вздохнул и повернулся на другой бок.
Поглазев какое-то время в темноту, он снова вздохнул и перевернулся, утыкаясь Игорю лбом в плечо.
Пах Игорь, кстати, тоже хорошо. Поддавшись желанию, Саша коснулся плеча губами. На вкус Игорь был… как любимое Сашино лакомство — Игорь-Семёнович-Рогозин-в-собственном-соку. Саша злорадно улыбнулся и слегка прикусил солоноватую кожу.
Ладонь Игоря тут же по-хозяйски опустилась ему на бедро, подтаскивая ближе.
— Ты пр’да спать пр’шел? — зевая, поинтересовался Игорь.
— Правда, — честно признался Саша, — но передумал.
Приподнявшись на локте, он перебросил колено через лежащего на спине Игоря, и уселся сверху. А затем медленно наклонился и поцеловал в уголок рта.
— М. Я так и понял, — скользя ладонями по его бедрам, произнес Игорь. — Предлагаешь занятие поинтереснее?
— Сон для слабаков.
Прижавшись губами к шее Игоря, к месту, где быстро-быстро билась венка, Саша слегка втянул кожу. Совсем чуть-чуть, чтобы не оставить компрометирующий след. А потом снова вернулся к губам, проводя по ним кончиком языка, безмолвно прося о большем. И Игорь не стал его мучить, гостеприимно приоткрывая рот.
Поцелуй вышел тягучий, сладкий… Дыхание Саши сбилось, но он не находил в себе сил отстраниться. Игорь, черт возьми, знал, как завести его только с помощью одни поцелуев.
Непроизвольно он начал двигать бедрами, притираясь вставшим членом к паху Игоря.
— Давай снимем… — первым размыкая губы, подсказал Игорь, подныривая под резинку трусов.
— Да, да. Сейчас.
Игорь помог ему, стянув заодно и собственные.
Саша рвано выдохнул, стоило их членам соприкоснуться. Наклонившись вперед, он оперся на предплечья, и сделал одно протяжное, скользящее движение.
— Мне такой сон… — тщетно пытаясь восстановить дыхание, шепнул Саша, — приснился. Будто я у тебя в кабинете… Ох… под столом.
— Да? — голос Игоря прозвучал рассеянно, будто он чисто машинально задал вопрос.
Саше определенно нравилось, что ни ему одному трудно собраться с мыслями.
— И что ты там делал?
Почувствовав на своих ягодицах ладони, Саша подался назад.
Игорь тут же развел в сторону половинки, лаская расселину.
Саша прижался губами к его плечу, душа готовый вырваться стон. Ощущение было слишком острым, хотя Игорь даже не попытался проникнуть в него.
— Что-то, — Саша снова скользнув вдоль тела Игоря, — чего не должен был бы. Но… чёрт возьми, мне очень…
Он снова охнул. Игорь протиснул руку меж их телами и обхватил оба члена, проводя по всей длине.
— П-пожалуйста… так… ещё…
Игорь принялся двигать сжатой ладонью, задавая восхитительно правильный, ровный ритм. И Саша растворился в ощущениях, забываясь и громко ахая, когда большим пальцем Игорь обводил по кругу чувствительную головку.
Ему оставалось совсем чуть-чуть, он уже чувствовал накатывающие волны оргазма. Сладкая дрожь пробегала от макушки до кончиков пальцев на ногах, вынуждая их поджиматься.
Когда Игорь поднял голову и поймал его губы своими — окружающий мир поплыл перед глазами, пошел яркими, разноцветными пятнами…
Взяв его непослушную ладонь, Игорь обернул ее вокруг своего члена, и Саша почувствовал, как пульсирует в его пальцах горячая твердая плоть.
— Я хотел бы попробовать, — доверительно шепнул он, скользя мокрой от собственной спермы ладонью по члену Игоря. — Хотел бы… кхм… отсосать тебе в кабинете. Я бы сосал, пока ты разговаривал по телефону с чинам из Москвы. Что скажешь?
— Да-а…
Прошло пару мгновений, прежде чем Игорь отдышался и, со смешком, произнес:
— Кто ты и куда дел моего скромного Сашу?
— Тебе не понравилось?
— Понравилось? Я чуть не кон… — Игорь осёкся, — мда, кажется, моя реакция в пояснениях не нуждается.
Саша провел липкой, теперь уже и от спермы Игоря, ладонь по животу и смущенно пробормотал:
— Надеюсь, мы никого не разбудили.
Игорь протянул руку и, взяв лежащую рядом футболку, вытер их животы. Саша тут же устроился рядом, положив голову ему плечо.
— Не волнуйся, — водя кончиками пальцев по его спине, с усмешкой произнёс Игорь, — все спят.
— Все?
— Абсолютно.
Веки Саши сомкнулись, но сквозь подступающую дрему он успел подумать, что когда-нибудь обязательно проберется под стол в кабинете Игоря и…
Название: Какофония Автор: WTF Thirteenth Office 2015 Бета: WTF Thirteenth Office 2015 Размер: миди, 4200+ Пейринг/Персонажи: Игорь, Саша, Игорь/Саша Категория: джен, слэш Жанр: ангст, драма, какофония, полный пиздец, стёб - только в шапке. Рейтинг: R — NC-17 Предупреждения: 1. возможен ООС. ! Психически неустойчивые люди, !психические расстройства. бессвязный текст 2. Возможен сюжет!АУ, если сюжет!АУ, то спойлер!никакого ХЭ не будет. подробнееЕсли вы считает, что лечение будет возможно, тогда отправьте смс на короткий номер 666 никакого АУ не будет, и весной Саша радостно поедет тренироваться с ящерами. Если вы считаете, что лечение не поможет, тогда спойлер!никакого ХЭ не будетКраткое содержание: Саша хотел выучить новую технику. Как вы думаете, совет "подрасти, а потом выучить" остановил его? Вы угадали. Как вы думаете, настолько ли Саша вежливый мальчик, чтобы помочь дружественному ведомству? Вы снова угадали. Что из этого вышло? Угадайте. Примечание: 1. Команда настоятельно просит вас не пытаться повторять описанные техники, а также сжигать всё после прочтения. Кроме рукописей. Их потом хрен по госбюджету проведёшь. 2. Таймлайн: после "Заклинателя Змей" и до "Экстремала" Размещение: только после деанона с согласия автора Для голосования: #. WTF Thirteenth Office 2015 - работа "Какофония"
ЛЕС
ЛЕС
Лес оказался на удивление более приятным местом, чем можно было бы ожидать. Новые небольшие домики из стекла и дерева годились скорее для рекламы дизайнерских построек в каком-нибудь уголке Европы, а не для корпусов закрытой лечебницы для отставных операторов ГРУ. Саша ожидал, что увидит добротный советский санаторий с мраморными подоконниками, резными деревянными панелями и хрустальными стаканами в роскошной столовой зале. Что там ещё полагалось партработникам на отдыхе? И над всем этим парил бы неизменный запах, будто столы и кровати для всех санаториев Союза делали из одной древесины, специально выведенной ещё в 1918 году, и после, под жёлтым советским солнцем, эта древесина дозрела до первого солнца и стала источать особый аромат.
Говорят, что один сектор корпусов Леса недавно перестроил богатый сынок одного пациента. Мол, окончательно спятивший разведчик так мечтал переехать жить в тихий европейский пригород, что проще было ему уступить, чем отговорить от этой идеи. Кажется, он уже умер. Наверное, счастливым, в окружении дерева и стекла, в вопиюще опрятном и минималистическом дизайне, по-европейски спокойном и по-больничному стерильном.
То ли в насмешку, то ли, наоборот, благодаря заступничеству в верхах и в качестве благодарности за службу Родине, Игоря поместили именно в этот сектор Леса.
***
Когда Саша приезжает его навестить, Игорь обычно сидит за пустым столом и невидяще смотрит в огромное – от пола до потолка – окно, за которым лежит аккуратный и пустой сад с альпийской горкой. Вместе с Сашей обычно приезжает жена, высокая худая девушка с невыразительным и незапоминающимся лицом, - она мотивирует необходимость их совместного визита тем, что в Лесу тяжелая энергетика и Саше нужна её поддержка, чтобы не поддаться местному дурному влиянию.
Они оставляют машину – огромный внедорожник, блестит на солнце и выглядит представительно – Саша никак не может запомнить, какие у неё номера, но это и не нужно. Таких машин даже в Подмосковье несколько штук, спутать с чем-нибудь сложно. За шлагбаум нужно пройти пешком по извилистым выложенным где-то жёлтыми, где-то белыми камнем дорожкам, то тут, то там выглядывающим из изумрудной травы, как змеи. Домики, поменьше и побольше, раскиданы по сектору, но нужный найти несложно – он самый высокий и европейский, окруженный живой изгородью из низких выстриженных в квадраты кустарников.
Кажется, дорожки и домики повторяют рисунки звёздного атласа неба и секторы названы в честь созвездий, Саша хорошо помнит, что им нужно дойти до Вала Орла.
Когда они входят в дом, Сашина невеста – всё же невеста, думает Саша – сразу уходит на кухню, раскладывать по ящикам привезённую еду. Кормят в Лесу хорошо, но есть, конечно, не все продукты. Она берет из Сашиных рук большую банку облепихового варенья, чтобы разлить его по маленьким баночкам и расставить по полочкам, эта давно заведённый порядок. А собственную большую банку обязательно нужно увезти, это правило.
Пока она управляется с банками и шкафами, Саша идёт в столовую, где по обыкновению сидит Игорь. Игорь улыбается и прикрывает глаза с таким облегчением, будто до Сашиного появления не смел даже моргнуть. Саша склоняется и целует прохладные веки, едва касаясь, будто боится навредить. У Игоря вырывается тихий – на гране слышимости – стон, какой бывает у старых, ослабевших людей, которые до сих пор не смирились с приобретённой немощью. Сашин взгляд скользит по слишком бледной коже, морщинкам, навсегда поселившимся вокруг глаз, слегка вытянувшемуся лицу и светлым волосам, в которых стало больше седины. Игорь слепо смотрит перед собой и улыбается. Улыбка становится светлее и шире, когда пальцы осторожно, едва-едва касаются его скул, привычно поднимаются вверх и обводят линию бровей. Ладони ложатся на щёки, а затем быстро исчезают, чтобы накрыть правую руку, покоящуюся на подлокотнике. Саша закрывает глаза, опускается рядом с креслом на колени и упирается лбом в побелевшее ребро ладони, ощущая прохладу. Он силится понять, каково это – не видеть, силится представить вечную неоспоримую темноту, но вместо этого видит ярко-зелёную долину, лежащую между изумрудных гор, бурную реку, гудящую и разбрызгивающую радугу; или величественные барханы пустыни, знойную дрожь воздуха и одинокий кустарник, простёрший тонкие ветки к пронзительно-синему небу. Вместе с этим Саша чувствует или успокаивающий запах хвои и влажную упругость мха под ногами, или бархат раскалённого песка, скользящего по ладони. Он касается губами таких же бледных, как и лицо, костяшек и только после этого поднимается с колен, продолжая неотрывно глядеть на неподвижного Игоря.
Стоит отсчитать несколько секунд и за спиной совершенно точно можно будет ощутить её присутствие. Она всегда заканчивает с банками и шкафами ровно через пару движений ресниц моргнувшего глаза. Саша никогда не думал об этом, но он благодарен ей за это чувство такта, за отсутствие свидетелей немого разговора. Он не уверен, но, возможно, поэтому он и решил на ней жениться – за умение понимать всё верно и не нарушать молчания.
Она подходит, и молча кладёт руку на широкую спинку стула, не касаясь Игоря, а затем молча же уходит. Пора ехать. Саша колеблется, остаётся на месте, будто силится вспомнить, какое всё же у неё лицо, какие глаза. Но тут на его руку, лежащую не на спинке, а на плече, невесомо ложится другая, почти призрачная. Игорь поворачивает голову и смотрит так, будто снова видит. Саша успокаивается. Если невеста всё время молчит, и если она не смотрит на них, то и лица ей не нужно. И глаз тоже.
Саша без страха идёт следом за ней, не оборачиваясь на Игоря, залитого солнцем из огромного окна – от пола до потока, – оставляя его в пустом доме, полном маленькими банками облепихового варенья.
… Дорога, вдоль которой стоят строгие и суровые сосны, залита солнцем, но солнца не видно, оно всё будто растворено в небе, и всё небо светится и одаривает мир теплом. Наверное, даже здесь, за городом, жарко. А в салоне автомобиля — комфортно. И Саше, видимо, комфортно, раз руки уверенно лежат на руле и ладони не потеют. А разве они должны?..
НЕ
НЕ
Саша проснулся и резко сел на кровати. Он словно чувствовал, как по коже скатываются лёгкие разорванные нити сна, а за ними - капельки холодного пота. По телу с еле заметным гудением прошла дрожь. Мышцы напрягались и вибрировали в неприятном рваном ритме, пока Саша вспоминал, как следует дышать, чтобы успокоиться.
Пожалуй, с тех пор, как второй раз, уже осознанно, открыл методичку, он не видел таких бессмысленных снов, объяснять которые он не взялся бы, ни призывая весь свой опыт работы, ни опираясь на профессиональную подготовку.
В испуге он оглянулся на человека, лежащего рядом на кровати. Игорь спал, или делал вид что спал. Расслабленная поза, глубокое дыхание. Нет даже следа постоянной улыбки, способной выразить все оттенки интонаций от «я буду командовать местным парадом» до «я совращу здесь всех студентов и не только». Не начальник Игорь Семёнович, не любовник Игорь, просто спящий… Человек ли? Саня даже не задавался этим вопросом. Однажды он проанализировал все имевшиеся данные и понял, что этот вопрос не тревожит его уже давно. Стоит ли говорить о том, что из своей условной Шамбалы вернулся не человек, если уйти в шамбалу человек и не мог?
Они говорят: «он изменился, ты разве не видишь, Саша?». Или не говорят, а молча провожают взглядом. Будто проверяют, не исчезла ли тень, которая обычно скользила за ним по стене, или не пройдёт ли он сквозь стену, пренебрегая обыкновенной человеческой дверью. Они стали чаще смотреть на дверь, когда его нет – на всякий случай, потому что больше не могут не глядя понять, войдёт он сейчас или нет, застанет их нерабочую атмосферу или позволит вовремя прикрыть нерабочие материалы секретными папками. Они теперь всегда задерживают на нём взгляд дольше примерно на пару секунд. И это невозможно списать на внезапно проснувшуюся пылкую в шефа влюбленность, нет. Они словно бы каждый раз ждут, не заговорит ли он с ними на каком-нибудь лемурийском. На хинди. Да хоть на латыни или питоне. Сейчас это все уже надоело, а первое время он принимались его сканировать в меру своих сил, даже пару раз пытались раскидывать сеть, сделав при этом вид, что Игорь Семеновичу показалось. Тим несколько дней ходил с загадочным видом и с фотоаппаратом. Но, вопреки обещаниям, ни одного снимка, чтобы похвастаться, не принёс. То ли ничего не вышло, то ли дошло, что не стоит.
Саше было как-то даже обидно за всё это. Это походило то ли на проверку, то ли на ревность. Но и раньше-то любым проверяющим органам Игорь Семёнович был не по зубам, что уж говорить теперь, после краткого курса лемурийского.
- Им кажется, он изменился, - заметила Алиса, когда вновь появилась в офисе и потребовала налить ей чая в новую пеструю чашку «из черепа врага», по её словам.
- Не так уж и сильно, если подумать, - пожал плечами Саша.
Алиса посмотрела на него странно, но сказала лишь:
- Тебе виднее.
Саша не настаивал, но ему, может, и впрямь было виднее. Он не вернулся чем-то другим, не стал иным, по сравнению с тем, кем был. Он стался таким же, просто стал… более упорядоченным, пожалуй, так. Саша, впрочем, не претендовал на достоверность своих знаний, которые получил путем не вполне легального наблюдения, но ему хватило ума посмотреть глазами на то, что из себя представлял Игорь, раньше и довелось увидеть это сейчас. Там не было ничего нового, кроме неочевидного порядка, внезапно обнаруженного ритма, который невозможно было нарушить, потому что он подчинялся каким-то сложным гармоничным законам. Саша не был большим знатоком, но больше всего это походило на джаз. Какофония какофонией, но на самом деле – это выверенная импровизация. Отсутствие границ, отсутствие определения того, чего нельзя, только стремящиеся в бесконечность последовательности того, что можно.
Наверное, только поэтому Сашу не беспокоило то, что Игорь перестал спать так чутко, как раньше.
Хотя сейчас Саша не отказался бы от почти бессонного взгляда светлых глаз. Они опять забыли закрыть шторы, и белая полоска луны почти всю ночь тянулась через спальню аккуратным прямоугольником, выхватывая из мрака и высветляя те детали, которые казались ей наиболее ценными.
Саше не нравился лунный свет, он бы ненадёжным и тяжёлым, как заледеневшие шапки снега, которые он видел на некоторых деревьях в лесу. Саше казалось, что если он попадётся в такую снежную ловушку, его не смогут вытащить.
ВЫПУСТИТ
ВЫПУСТИТ
- Отождествление с объектом, - негромко сказал Саша, не отрывая взгляда от методички.
Игорь еще пару секунд изображал, что внимательно смотрит телевизор, потом со вздохом повернулся.
- И что тебе непонятно?
- Да почти все, в общем-то. Вот, например: «По возможности удерживая внутренним взором целостный образ выбранного вами человека, вы погружаетесь в глубины своего «я» и уже оттуда вновь концентрируетесь на этом образе», - старательно зачитал парень. – Целостный образ это вообще что? Не картинка же.
- Это все вместе: картинка, звуки, запахи, ощущение, впечатления, ассоциации. Есть что-то, что ты не можешь выразить словами, ощущение присутствия определенного человека. Если убрать все мысли в этот момент, останется именно оно. И, кстати, именно поэтому с объектом сканирования лучше встретиться лично, хотя бы в метро рядом постоять или на улице. По фотографии работать сложно, но вот Алиса наша уже наловчилась.
- Здесь написано, что на какой-то момент оператор становится единым целым с объектом воздействия.
- Примерно так, да. Можно легко считать его ощущения. Мысли, конкретные цифры, имена-пароли – вряд ли. Слишком уж индивидуальная у каждого «кодировка» в голове. Ощущения, эмоции – запросто. Это более примитивный, животный уровень, тут мы все примерно одинаковы.
- А как разобраться, где мои эмоции, а где его? – недоверчиво уточнил Саша.
Майор вновь развернулся к экрану, где симпатичная дикторша новостей уверяла телезрителей, что «в Багдаде все спокойно». На мини-экране за ее спиной мелькали танки и заборы из колючей проволоки.
- Если ты задаешь такие вопросы, значит, тебе рано изучать эту технику. Сначала поработай над внутренней целостностью. Над тем, чтобы точно знать границы собственного «я».
Саша мрачно уставился обратно в методичку. Двадцатое перечитывание все тех же строчек понимания не принесло.
« Во всех сказках про волшебников от теории довольно быстро переходят к практике, - со вздохом подумал он. – Вот заклинание, вот волшебный символ, бери и пользуйся. А в реальности что? Погрузись в глубины своего я, найди границу между собой и не собой… Тьфу!»
Он тяжелым взглядом уставился в затылок Игоря. Отождествление, говорите?
Целостное ощущение. То впечатление, которое производит человек. То, что почти не выразить словами. Но если бы Саше предложили описать словами то, как ощущается присутствие Рогозина, он начал бы не с описания внешности. Может, он начал бы с запаха духов. Или с той едва ощутимой кожей волны тепла, что движется на несколько метров впереди – так ощущается биополе живых объектов, после должной тренировки, разумеется. Майор мог, не двигаясь с места, будто бы заполнить собой комнату целиком, заставляя собеседника почувствовать, насколько значимая персона перед ним. А мог сжать свое поле в точку, или снизить его интенсивность настолько, что рядом стоящий человек его не заметит. Тенью проскользнуть мимо любой охраны. Это так и называется – техника «тени».
Саша скопировал его позу, расслабленно опустив руки на подлокотники кресла. Выпрямил спину, откинул голову, и представил, что это он сидит перед телевизором, это вокруг него плотным и сильным контуром колышется биополе. Уверенность и спокойная сила. И холодный запах с тонкими «древесными» нотами. Почему бы и нет, ведь даже «секретный агент» не обязан быть безликим. А по телевизору – все тот же пропагандистский бред. Никакой правды, народ не заслуживает правды. Это правильно и отвратительно одновременно. Хотя человек с аналитическим мышлением вполне способен докопаться до истины самостоятельно. Но просмотр новостей тут мало поможет. На черта вообще было включать телевизор, десять лет его не смотрел и еще десять не буду. Надо вот выключить этот дурацкий ящик и пойти оттрахать своего мальчика, разложить его на диване и выебать во все щели, только рот завязать, чтоб не орал…
- Да ладно! – громко возмутился Саша, осознав, что в голове давно уже не его собственные мысли.
Рогозин тихо ржал, уткнувшись лбом в спинку дивана.
- Ну что, успешно отождествился?
- Да уж, когда такое в голову лезет, несложно отделить свои мысли от чужих, - рассмеялся Саша. И спросил уже серьезнее: - Но если мой объект окажется сильнее меня, он ведь сможет и навязать мне свои ощущения?
- Вот поэтому я и говорю, рановато еще с этим связываться… Хватит зубрить, или сюда, что ли.
Против воплощения некоторых картинок, возникших в сознании во время короткого «сканирования», Саша совсем не возражал. Только перед тем, как подойти к Игорю, он вынул из стопки листов уже прочитанные и, скомкав их в широкой пепельнице, бросил следом спичку. Недочитанное же по инструкции и вовсе следовало убрать в сейф, но Саша ограничился тем, что прикрыл бумаги толстым томом словаря, подвернувшимся под руку. Авось американские спутники с орбиты сквозь словарь-то не сфотографируют.
ПОКА
ПОКА
Ослепительно белый снег, проникновенное молчание и постоянные шорохи за спиной. Саша который час уже ехал в одиночку по нескончаемой лыжне и не хотел бы останавливаться ни на секунду. Разве что на вершине небольшого холма, с которого хорошо была видна поляна вдали, развилка лыжни, редкие деревца вокруг одной «ветки» и густая стена леса, идущая вдоль другой. Воздух здесь был странный, но приятный: в отличии от городского ничем не пах и не давил на плече. Разве что солнца не было, это досадно, а то бы снег переливался всеми цветами радуги. И птицы бы, наверное, пели.
Легко скользнув со склона, Саша нераздумывая поехал по менее протоптанной лыжне, которая вела к лесу. Наверняка она где-то встретится со второй, вот о ней-то он и вернётся, когда станет меньше народа. Сейчас слишком людно, все едут парочками или группками, громко переговариваясь и смеясь. Встретившие Сашу искренне недоумевали, почему он один, но Саша только отмахивался: так быстрее. Так и вправду было быстрее, к тому же звать кого-либо с собой Саше сегодня не хотелось. Он уверенно шёл вперёд, легко скользя по хрустящему снегу, поддерживая размеренное дыхание и не чувствуя ни одной мысли в голове, ни одной.
Лыжня была припорошена снегом слегка, поэтому требовалось лишь небольшое усилие, чтобы скользить вдоль высоких и низких ёлочек, кустов и сосёнок. Некоторые из них горделиво держали на себе богатое бело покрывало снега, для некоторых его шапка оказалась слишком тяжёлой, и они стояли согнувшимися, будто нехотя замерли в поклоне и не смогли разогнуться. Где-то виднелись поваленные деревья, где-то, изредка, попадались деревянные столбики, видимо, оставшиеся от скамеек и столиков, за которыми летом устраивали пикники туристы. Лес был недалеко от города, так что народа здесь всегда хватало. Даже удивительно, что хоть на одной лыжне никто не толпится. Вот водились бы тут медведи или волки, ехидно подумал Саша, и туристов бы поубавилось. Хотя в наше время скорее звери боятся людей, чем наоборот.
ТЫ
ТЫ
Саша помедлил с ответом. На него смотрело несколько пар глаз, одни – с надеждой, другие – с недоверием.
Вариантов ответа было множество. «Не умею», «умею, но мой шеф считает, мне еще рано приступать к практике»…
Человек, которого нужно было «просканировать», нес в сумке нечто, что могло погубить множество человеческих жизней. На собственную жизнь ему, по-видимому, было наплевать. Наверняка за ним следили, и кто-то более разумный держал палец на кнопке, готовый дистанционно подорвать бомбу. Если это вообще была бомба, конечно. Косвенные данные намекали на биологическое оружие нового поколения…
Тут уж ФСБ стало не до извечного противостояния с «конкурентами». Официальный запрос в местное отделение Тринадцатого Отдела сопровождался совершенно неофициальным паническим звонком. Саша был единственным из «экспертов», кто оказался в штабе. Алиса в командировке, Игорь – на очередном бесконечном совещании в Москве, с отключенным телефоном и под энергетическим «колпаком», подвешенным штатными операторами московского отделения.
Может быть, правильным ответом было «Вопрос не в нашей компетенции»?
Или «А что такое это ваше сканирование, первый раз слышу?»
- Мне нужно подойти к нему, постоять рядом, - сказал Саша. – По фото и видео я не умею, не мой уровень. Нужен живой контакт.
Мужчина на экране монитора слежения медленно, неспешно шел по центральной площадке торгового центра, глядя перед собой. Он не торопился, и это было хорошим знаком.
- Только ведите себя естественно, - со вздохом согласился ФСБшник. – И потом сразу назад. Не спровоцируйте его!
- Естественно, - холодно ответил Саша. - Не первый день работаю.
НЕ
НЕ
Саша только сейчас понял, что не взял с собой ни часов, ни телефона, так что ориентироваться приходилось по свету, сочившемуся сквозь сероватые облака. Ограничения по времени не было, но хотя бы к тому времени, когда начнёт темнеть, стоило начать двигаться в сторону базы и, следовательно, выхода из леса. Слева был лес, вправо уходила лыжня, которая, видимо, и вернула бы его через какое-то время назад. Значит, если через час поворота направо не будет, нужно будет вернуться сюда решил Саша и оттолкнулся, чтобы ехать дальше.
Гладь леса качнулась и навстречу ему вышла высокая фигура. Нужно было напрячь зрение, чтобы различить облепленные снегом сапоги, увешанную костяными и металлическим бусинами шубу мехом внутрь. Незнакомец будто появлялся в тот же миг, что на него смотрели, отделялся от леса, словно капля ртути, отражая в себе всё до последней иголки и отражаясь в окружающем мире. Из белеющего меж голых веток снега складывались глаза, из самих тонких прутьев – сжатые в усмешке губы; согнутые снегом тяжёлые еловые ветки распрямлялись в широкие плечи, а корни, глубоко упокоенные в земле, отпускали уверенно ступающие ноги, не проваливающиеся в снег. Из еловых лап, чернеющих в тени появилась и стала видна медвежья шкура, наброшенная на плечи и голову, и нелепая шапка с рогами наконец перестала сливаться с валежником, оставшимся за спиной. Нелепым выглядел бы весь этот костюм, если не было бы так страшно. Саша мог бы поклясться, что ноги его неподвижно прирастают к лыжам, руки к палкам, он почувствовал себя неуклюжей тяжёлой птицей, которой не поднять крыльев и не вырваться из плена земли, сухим, вросшим в ледяную закаменевшую глыбу деревом, которому не сдвинуться с места. Он чувствовал, что горло его – деревянная долбленая дудка, не пригодная ни для музыки, ни для шума, который смог бы прогнать зверя, - он так долго дышал морозным воздухом, так глупо и жадно хватал его открытым ртом, что нежное дерево готово сдаться и треснуть. Из-за резкой разницы температур.
Слова из инструкции, словно кусок далёкого и нездешнего – оттого сильного – колдовства, вмиг разбили оцепенение. Саша вспомнил, что лыжи у него пластиковые, на палках пластиковый же ручки и петля из синтетических нитей, а у синтетики нет духа, который подчинился бы шаману. И что он живой человек из плоти и костей, и прямо сейчас вдоль позвоночника у него ползёт холодная капля пота.
– Это мой лес…
Ну конечно, ожидаемый густой бас, подумал Саша. С повелительными нотками, с верой в то, что спорить никто не осмелится. И, конечно же, безо всяких намёков на вежливость. Ни «здравствуйте», ни «как вам нравится пейзаж». Это же шаманы, у них свой язык.
– Приветствую, хозяин леса…
– … и дороги здесь тоже мои.
–…и дорог.
Шаман усмехнулся и чуть наклонил голову набок так, что какая-то незаметная бусина звякнула о другую. Перебивать местного шамана было не лучшим решением, но придумать иной способ противиться его влиянию Саша не мог. Ноги начали неприятно ныть, будто им надоело стоять на одном месте, а сам парень – мёрзнуть. Всё-таки последние несколько часов он держал неплохой темп, а тут приходится простаивать. Хорошо, хоть ветер стих.
Нужна была максимально короткая, чёткая и правильная реплика, которая позволила бы быстро завершить эту светскую лесную беседу и двинуться дальше, каждому по своим делам. Но ничего лучше «я что-то нарушил, гражданин шаман?» в голову не приходило. Поэтому Саша молчал.
– Молчишь... – протянул шаман и улыбнулся шире.
Саша соответствовал. Ему пришло в голову, что великие гуру и шаманы, склонные к коммуникации, скорее всего, ведут себя как среднестатистические великие злодеи, склонные к публичным монологам: если их не перебивать, они начнут рассказывать, причем даже то, о чём ты бы не догадался спросить.
Шаман не соответствовал. Он сам продолжал молчать, только наклонял голову то к одному, то к другому плечу. Мелкие украшения на кожаных шнурах, то ли вплетённые в волосы, то ли прикреплённые к головному убору – теперь Саша отчётливо видел, что это были деревянные бусины и небольшие птичьи черепа – тихонько звякали о металлические чешуйки шаманских доспехов, отливавших серебром. На каждой пластине, извиваясь, плясал неповторяющийся узор, каждый словно вышел не из-под молота кузнеца-самоучки, а из мастерской кропотливого ювелира. «Парадные доспехи никогда не были функциональными, они были вычурными и представительными, подчеркивали статус своего хозяина, а не готовность к бою». Саша был готов согласиться с внутренним лектором, однако ему, точно муха, мешала какая-то неоформившаяся мысль. То ли что шаман в доспехах – это фантастика или персонаж компьютерной игры, то ли что он не помнил, чтобы в шаманизме ценились ювелирные изыски. То ли что завитки каждой пластинки были похожи на змей, и те с хищным шипением били своими блестящими боками по падающим на них выбеленным клювам.
Я жду правильных слов.
Этот голос прозвучал в голове или нет? Губы шамана не шевелились, значит, вслух они ничего не произносил, но это не значит, что он молчал.
Ну же.
Осталось понять, это действительно шаман или страх говорит в Сашиной голове.
– Я прошу разрешения ходить по вашим дорогам в вашем лесу.
Шаман секунду молчал, а затем рассмеялся.
– Неверно.
Его лицо пошло рябью, будто налетевший снег мелкой крупой скрывал черты смеющегося шамана.
– Ты ничего не понял. Ничего. Не понял.
Он неотрывно смотрел на Сашу, и Саша не мог оторвать от него взгляда и не мог не заметить, как улыбка шамана становилась всё шире и шире, как неестественно растягивались губы, как их тонкая черта всё удлинялась, обнажая при этом ровные зубы, а не выдерживающая этого кожа трескалась, заливая лицо красной и дымящейся на морозе человеческой кровью. Будто эту улыбку рисовал безумный художник, вооружённый скальпелем и решивший, что «рот до ушей» - это не шутки, а реальность. Этот чудовищный рот открывался всё шире, извергая из себя хохот и рык, показывая второй ряд более острых зубов. Шаман запрокинул голову, не переставая смеяться, роняя капли алой крови на снег, и казалось, что редкие серые облака, оказавшиеся на небе, в ужасе подбирали хвосты и хотят сбежать, чтобы ненароком не попасться в чудовищные челюсти. Но с каждой новой смеховой тирадой, шаман со свистом втягивал воздух и вместе с ним все снежинки, все мелкие ветры, все облака исчезали.
Саша понял: пора бежать. Так быстро, как он только может, но лучше – ещё быстрее. Он не обращал внимания на то, как ноют ноги, на то, чувствуют ли что-то руки, только краем сознания удивлялся, почему палки не путаются в мелких деревцах, растущих кое-где у лыжни и коварно тянущих к нему свои тонки ветви. Он боялся остановиться, боялся свернуть с прямой дороги. Он точно знал что за ближайшей ёлкой его поджидает подручный шамана, медведь, которого тот выкормил, когда от него отвернулись родичи. Поэтому сердце медведя теперь билось, чтобы он служил шаману, билось благодарно и горячо, и каждый, кому хватило бы смелось, мог бы убедиться в этом, ведь широкая грудь хищника осталась навсегда отверстой, так что были видны пожелтевшие от ветра кости, блестящие на солнце внутренности и, главное, неутомимое сердце, облитое никогда не запекающейся кровью.
Саша боялся оглянуться. Ему не нужно было смотреть, он знал, он понимал по шуму и грохоту за спиной: за ним несётся весь лес, громадная, елово-снежная махина, поднявшаяся как волна, летит за ним, роняя перед собой клочья промерзшей земли, обломки льда и скрытые до времени в сугробах булыжники. Саша даже не хотел проверять, участвует ли в этой безумной гонке шаман, Саша не хотел бы вновь увидеть его лицо, искорёженное хохотом и торжеством, с окровавленной линей рта, прорезавшимся вокруг лица, от виска до виска, не хотел видеть, как на залитых кровью доспехах извиваются и открывают пасти проснувшиеся змеи, готовые вонзить свои острые клыки в любую живую плоть, что подвернётся им - но лучше в птицу.
Не хотел вновь слышать этого голоса, повторяющего:
– Ты не понял! Не понял!
Саше подумалось, что если бы его обогнала какая-нибудь птица и упала бы в снег прямо перед ним, вот тут и пришла бы его смерть.
Саша остановился как вкопанный, тяжело опираясь на палки и рвано дыша.
Кругом была белая тишина. Из-под лыж вперёд уходила ровная и аккуратная лыжня, и у Саши не было причин думать, что в противоположную сторону не идёт такая же. Тёмно-зелёные ели и невысоки сосенки чинно стояли, слегка пригнувшись под почтенной тяжестью снежной шапки. Не тронутые ни звериным, ни человечьим следом сугробы не делали себе труда блестеть, пока солнце скрывалось за ровным слоем серебристо-серых облаков.
…Саша проснулся с ощущением, будто на самом деле пробежал этот бессмысленный и беспощадный кросс. Страх ещё разливался по всему телу, болезненно концентрируясь в ладонях и кистях. Саша посмотрел на них и понял, что до сих пор сжимает руки так, будто боится отпустить лыжные палки, эту ложную, но единственную надежду на выживание в странной гонке в бесконечном лесу.
ПОЙМЁШЬ
ПОЙМЁШЬ
…Ни в одной методичке не было написано, что делать, если объект сканирования безумен.
Сознание Саши захватил безумный водоворот образов, в основном – пугающих и отвратительных. Уже потом он обнаружил, что конвульсивно вцепился в подлокотники кресла, и понадобилось некоторое время, чтобы разогнуть сведенные судорогой пальцы. Для этого человека… не человека, объекта, так легче думать, повторять про себя «объект, объект», как мантру… для него само существование было невыносимым мучением. Гниение тела, гниение сознания, многочисленные копошащиеся и в том и другом паразиты… На экране человек выглядел здоровым, но сам он ощущал себя едва ли не разлагающимся трупом. Он был уверен, что мертв, и окружают его мертвецы, только забывшие о том, что мертвы. И жаждал напомнить им об истинном положении вещей…
- Он не террорист, - выдохнул Саша, с неимоверным трудом выдираясь из липкой дряни, которой представлялось ему сознание «объекта». – Он не представляет какую-то группировку, никто за ним не следит. Это его личная акция…
- Если ты ошибся, нам пиздец, - прокомментировал ФСБшник и схватился за рацию. – Ребята, берем его!
«Так вот зачем я вам нужен был – ответственность спихнуть», - цинично подумал Саша, глядя на экран, где отряд спецназа оперативно «вязал» его безумный «объект». Взрыва не последовало. Неудавшийся террорист действительно был один.
Игорь перезвонил ему, как только вышел с совещания.
- Ты что там творишь? Я даже сквозь блоки почувствовал.
- Уже все хорошо, - Саша устало улыбнулся. – Немного вышел за границы своих возможностей. Но все закончилось… хорошо.
|